Юмористические стихи

"...МНЕ - 23!!! Прощайте... Я - СТАРУХА...
Я просто РУХЛЯДЬ: след морщин у глаз!!!
...А <ВОВЧИК>, сволочь, мне шепнул на ухо,
Что <ЛЕНКА>, С-С-У-К-А, вышла в ТРЕТИЙ
РАЗ!!!"

- Оставьте, МАМА, все свои подарки...
Зачем мне, ПАПА, плюшевый медведь???
"...Пойду на Площадь, встану там, под Аркой...
Я, хоть СТАРУХА - шанс-то, есть же, ведь!"

- Эй, пацаны! Готовьте-ка стопАри!
Я СТАВЛЮ ВСЕМ! Разлейте ВСЁ до дна!!!
Меня - БАНКИР... Внизу ждёт... На "FERRARI"...
Не провожайте... Я дойду одна!

"...Пусть пьют. Уйду... Меня ж - лишь слёзы душат:
БАНКИРА нет... А слёз-то - до краёв!!!
СТАРУХА Я! ...Кому излить-бы душу?
...Схожу-ка к <ЛЕНКЕ> - как там, у неё?

...Как тяжело! Как медленно! ...Как МАЛО,
Бывает ТО, что НЕ рождает СЛЁЗ:
МНЕ - 23! ...Не "в шутку", а всерьёз!
...Как не хватает Вас, мой милый АЛАН..."

Алан Эббот

По небу летят утки.
Летят, уголком стая.
Мне хочется к ним жутко.
Они же - на Юг, знаю.
Они зимовать будут
В каком-нибудь там Чаде,
А я тут бумаг груду
Лопачу жратвы ради.
Я к уткам хочу, гады!
Чтоб стала мечта - былью!
Свободы хочу ради!
И чтоб за спиной - крылья!
И чтоб вместо ног - лапки,
И чтобы как все - крякать,
И чтоб - не нужны бабки,
И чтоб - нипочём слякоть!
И чтобы моя Нюся
(Она, как и я, утка)
Ушла б от меня к гусю,
А я бы страдал жутко.
И чтоб я летел, плача,
В красивейший день, летом
И тут бы в меня, значит,
Предательски, влёт, дуплетом.
Мой трупик несёт Бобик,
Хозяин его хвалит,
Утятница - мой гробик,
Стакан до краёв налит.
В живот насуют яблок
И салом натрут шкурку,
А после - сожрут, падлы,
А после - споют "Мурку"...
А после - ещё песню
Про то, как "летят утки".
Я - так не хочу. Честно.
Мне даже чуть-чуть жутко.
Я лучше куплю водку,
Я лучше попью сутки,
Я знаю теперь чётко:
Не надо мне быть уткой!

В сентябре тринадцатого года, позабыв собаку и жену,
ехал Президент в «Калине» желтой, может даже в пику Шукшину.
Он поднялся утром, выпил чаю, глянул в коридор – дежурный спит.
Написал сожителю записку – и на холодильник под магнит.

«Дима, здравствуй. Пыль смахни салфеткой с рычагов давления на мир.
Буду поздно, купишь в магазине хлеб и с синей крышечкой кефир».
Он завёлся, глянул на куранты, было что-то около семи.
И уехал тихо, без охраны. Может в пику либеральным СМИ.

И уже за городом, за МКАДом, Президент нажал покрепче газ.
Думал государственные мысли и ругал тихонечко ГЛОНАСС.
Лёгкий дождик пыль прибил на трассе, Президента дождик вдохновил. Тормознул он у кустов малины, и в кустах, естественно, отлил.

По простому, кстати, не в граните. Скромность ему свойственна вполне.
Вышел из кустов – а рядом «Нива» и два мужика чуть в стороне.
Вот заглохли, мужики сказали, отбуксируешь до СТО?
-Правда, денег много не заплатим.
-Трос давай, не нужно ничего.

Он довёз машину, дал советы, что могло в моторе полететь.
Там механик – молодой парнишка, а у Президента «Нива» есть.
А потом от денег отказался: деньги брать у вас мне не с руки.
Мужики спросили: Кто ты? -Путин. Очень удивились мужики.

И поехал дальше, помогая всем, кто повстречается в пути.
Широка страна моя родная, в десять лет до края не дойти.
И на эти страшные просторы – остро не хватает всем колёс.
Бабушку с бидонами подбросил, школьников до станции подвёз.

Между тем в Кремле столпотворенье – Президент мобильный не берёт!
Что же будет с Родиной и с нами, если он обратно не придёт?
Страх заполнил души федералов, и руководитель ФСБ
плачет над портретом Президента, в рот засунув табельный ТТ.

На ноги подняли полицейских, телеграммы в Подмосковье шлют,
изучают спутниковый снимок и дежурного в подвале бьют.
Всюду сигаретные окурки, карты с плотной порослью флажков.
Бледной тенью бродит в коридоре с каплями сердечными Сурков.

К вечеру известье просочилось в оппозиционный интернет.
На ютюбе выложили кадры – Путин едет, а охраны нет.
Люди собрались на Триумфальной, затоптав парковку и забор.
И Медведев вышел из машины, взмахом рук заканчивая ор.

Он ушёл, но обещал вернуться – сдержанно Медведев подтвердил.
Шапки вверх бросали либералы, а Лимонов – бороду обрил.
Дмитрий Анатольевич уехал, и ОМОН пошёл давить бузу.
Прапорщик Жемчужный в автозаке вытирал дубинкою слезу.

Что же это, блин, за наказанье – всяк в Кремле качает головой,
вроде бы уже и не у власти, в тоже время вроде бы живой.
С кем дружить? Кого мочить в сортире? Кто подарит токарю часы?
Сам Грызлов, растерянный и жалкий, утром позабыл надеть усы.

Всё мутнее небо над столицей, всё сильнее ужас и разброд.
Приросли истерикой промили - безотцовщиной прибит народ.
В ящике юродствует Леонтьев, в магазинах кончилась еда,
и пустеет, мать её, Рублёвка и летит элита навсегда.

С той поры по городам и весям, принося несчастиям конец,
сея ужас в коррупционерах, носится Летучий Калиндец.
Где проедет – зреют урожаи. Разбухая, крепнет Вертикаль,
газовые трубы прорастают в позабытую Газпромом даль.

Чересчур народ охоч до чуда, до халявы проще говоря,
вот и слился с чаяньем народа Путин в середине сентября.
Позабыты распри и волненья и сияют звёзды над Кремлём:
не тревожным сталинским рубином – путинским весёлым янтарём.

Дядя Стёпа - полицейский.

«В доме восемь дробь один,
У Заставы Ильича,
Жил высокий гражданин,
По прозванью Каланча,

По фамилии Степанов,
И по имени Степан,
Из районных великанов
Самый главный великан».

И девчонки и мальчишки,
Брали мы с него пример,
И на нас смотрел из книжки,
Добрый ми-ли-ци-онер,

Но плохие пришли дяди,
Толи книжку не читали,
Иль, какой забавы ради,
Его вдруг забраковали.

И приходит на работу,
Старшина Степанов вдруг,
Проявить свою заботу,
Он народу лучший друг.



А ему штабной сморчок,
Сдайте форму сразу в лоб,
Получи жетон, значок,
Ты теперь не мент, а коп.

Светофоры не чинить,
Бабку с льдины не спасать,
Хулиганов не стыдить,
Колу пить, Хот-доги жрать.

Да запомни ка Степан,
Ты всегда один, поди,
И хоть ты и великан,
Но напарника найди.

А Степан ему в ответ,
Повторял я много лет:
«Ведь недаром сторонится,
Милицейского поста,
И милиции боится,
Тот, чья совесть не чиста»

Ты чего это Степан?
Это было когда уж?
Вроде с виду и не пьян,
А несешь такую чушь.



Щас пойми такой момент,
Что пора пришла признать,
Полицейский тот же мент,
Так же туп, ни дать ни взять.

Но звучит куда красивей,
Policeman –сечешь как брат,
Ведь реформы все в России,
Смена вывесок и дат.

Поменяли мы названье,
Денег кучу враз отмыли,
Что народу наказанье,
Так о том опять забыли.

И теперь Парад Победы,
Ты не просто охраняй,
Охренеют наши деды,
Бережет их полицай!!!

На участок ка ступай,
Детектив мой друкк Степанофф,
От народа охраняй,
Ты рублевских великанов,

И пошел знакомый с детства,
Кто всегда во всем пример,
И поставленный на место,
Бывший ми-ли-ци-о-нер!!!

Немного чёрного юмора от Р. Киплинг


Новичок
Они быстро на мне поставили крест -
В первый день, первой пулей в лоб.
Дети любят в театре вскакивать с мест -
Я забыл, что это - окоп.

Новобранец
Быстро, грубо и умело за короткий путь земной
И мой дух, и мое тело вымуштровала война.
Интересно, что способен сделать Бог со мной
Сверх того, что уже сделал старшина?

Двое
А. - Я был богатым, как раджа.
Б. - А я был беден.
Вместе. - Но на тот свет без багажа
Мы оба едем.

Командир морского конвоя
Нет хуже работы - пасти дураков.
Бессмысленно храбрых - тем более.
Но я их довел до родных берегов
Своею посмертною волею.

Перевод В. Б Топорова

Басня без намёков.

Воришку волка в горы пёс загнал.
Волк жалко трясся, тявкал как шакал.
Он понял, что придушат за разбой
Упал на брюхо, заскулил с мольбой:
- Вах, слушай, мамой я клянусь,
Тебе, пастух, я пригожусь!
Пастух овчарку отогнал,
И так бандиту отвечал:
- Что ж, волку тоже нужно есть,
А пастухов не красит месть!
Забудем распри, наконец,
Тебе прощаю всех овец.
- Простить овец? Вах, это мало.
Я кюшать должен до отвала!
В день по овце давай, и молока на ужин.
И пса гони, он более не нужен!
"Пёс что? Пёс шваль, он лишь пинка достоин.
Другое дело - волк. Джигит! Мужчина! Воин!
А главное - живёт любовь к свободе
В их горном гордом маленьком народе!".
Решил пастух. Пёс выгнан, как обуза.
Жиреет волк, наглеет, жрёт от пуза.
Овец всё меньше - волку наплевать.
Он родичей зовёт попировать.
Те без опаски грабят, режут, гадят.
Теперь они хозяева у стада.
Пастух рыдает, понял идиот,
Съедят овец - его черёд придёт.
И съели б всех, но пёс вернуться смог
И, не вступая в мирный диалог,
Волкам позорным вырвал потроха,
А после - задавил и пастуха.
Ведь для овец опаснее волков
Преступная безмозглость пастухов.
______________________
Какая здесь мораль? Морали нет.
Стих не про что - какой-то странный бред.
И про мораль не будем говорить,
Чтоб экстремизм пастух не смог пришить.

А. Краснов

Сурово...

Сурово...

Оправдано.